Письмо Е.П.Блаватской к А.С.Суворину
1.10.18791

EDITOR'S OFFICE OF
Ил. 1 (см. крупнее)Бомбей Окт.1. 1879
THE THEOSOPHIST;
Girgaum, Bombay, India

Гну Издателю, «Русского Времени»2О шрифтовых выделениях
Подчёркнутое в автографе одной чертой выделено курсивом.
А.С.Суворину3,

Издательница журнала The Theosophist свидетельствует своё глубочайшее почтение Г. Суворину и надеется, что он извинит бесцеремонность этого письма — хотя бы ради доброго намерения услужить далёкому земляку. Если калькуттская газета Amrita Bazar Patrika получается в Петербурге, то статью4 можно будет бросить в огонь; а если не получается, то, может, она и пригодится журналу «Новое Время» — журналу, получаемому и весьма уважаемому мною5.

Amrita Bazar Patrika, самая неспокойная и буйная газета в Индии — настоящая заноза в боку Press Commissioner (что-то вроде цензора). Она прежде издавалась на бенгальском языке.
Ил. 2 (см. крупнее)Но когда её статьи [2] дошли до maximum'a неприятных Англо-Индийскому правительству истин, то оно и прибегло, около двух лет тому назад, к знаменитому своему закону, известному под именем Press Gag — или попросту «Наморднику Прессы».6 Закон, как Г. Суворину известно, возбудил в Индии страшное негодование и дело доходило почти до бунта. В то время как по-английски можно было писать про всех и про всё, на диалектах страны запрещалось печатать даже имя кого-либо из служащих без должного уважения и салаамов7. Закон был выдуман и прошёл, положительно имея в виду одну, или главным образом, неисправимую Amrita. Но последняя оказалась хитрее комиссионеров прессы. В одну ночь они изменили печатные литеры, и газета вышла на другой день от начала до конца по-английски! Комиссия осталась с носом, а «Амрита Базар Патрика» стала отличаться ещё более прежнего.

Я бы с
Ил. 3 (см. крупнее) удовольствием послала статью [2 об.] «Russia or England»8 уже переведённой. Но, к стыду своему — хотя и безвинна в этом,— замечаю, что совсем забываю родной язык, не говоря по-русски целые года иногда.

Также покорнейше прошу Г. Суворина, в случае если он поместит перевод этой статьи, не упоминать ни моего имени, ни откуда газета получена. «Новое Время» знает — по письму «М.» из Лондона9, что меня и так уже А‹нгло-›И‹ндийское› правительство пожаловало в русскую шпионку; а если узнают, что я посылаю русским газетам выписки из здешних газет, то совсем заедят.10 Только напрасно корреспондент М — пожаловал меня в своём письме в «ярую спиритку». Совсем я не спиритка и против матерьялизующихся бабушек и усопших тёщей восстаю всеми силами. Наше общество (Theosophical Society) воюет против спиритуалистов более четырёх лет.

Если могу что сделать для Г. Суворина в Индии, или чем услужить его газете, то прошу его располагать мною.11 Не увижу я более родной земли
Ил. 4 (см. крупнее) своей, поэтому [1 об.]всё русское для меня дорого. Американской гражданкой я сделалась не вследствие каких-либо политических видов, так как в политике вообще аза в глаза не знаю,— а просто потому что иначе не могла владеть купленной мною в Нью-Йоркском штате землёй и домом.12

Извиняясь ещё раз за русскую безграмотность свою,
остаюсь готовая к услугам,
Е. Блаватская

Приложение

Газета «Новое Время» (СПб.) о Е.П.Блаватской

1879–1880

Историческая справка

В 1876 году минуло двенадцать лет с тех пор, как Россия приступила к военному завоеванию Средней Азии. В 1865 г. был взят Ташкент, в 1868 г.— Самарканд, в 1873 г.— Хива, в феврале 1876 г.— Коканд...

Границы Российской империи неуклонно приближались к Афганистану, за которым лежали британские колониальные владения — Индия. Английские власти испытывали нешуточные опасения по поводу возможного военного похода России на Индостан.

В этой связи в апреле 1876 г. по предложению британского премьер-министра и лидера партии консерваторов Бенджамена Дизраэли (1804–1881) английской королеве Виктории был присвоен титул «Императрицы Индии». За это сам премьер получил титул лорда Биконсфильда и пэра.

Однако не успели ещё обсохнуть чернила на договорах по итогам Русско-турецкой войны 1877–78 гг., как летом 1878 г. в Кабул прибыла русская дипломатическая миссия во главе с генералом Столетовым. Её принял эмир Афганистана Шир-Али-хан (1825–1879), который затем отказался допускать в страну британскую миссию из Индии.

Тогда 2 ноября 1878 г. вице-король Индии лорд Литтон направил эмиру ультиматум с требованием дать ответ до 20 ноября. А спустя неделю Биконсфильд в своей речи в Лондоне заявил о необходимости начать военные действия в Афганистане с целью достичь «научной границы» на северо-западе Индии.

Ответа на ультиматум не последовало, и британские войска вторглись из Индии в Афганистан, нанеся афганским военным отрядам серию поражений. В мае 1879 г. с одним из сыновей уже скончавшегося эмира был заключён Гандамакский мирный договор, который, по заявлению Биконсфильда, «обеспечил научную и отвечающую требованиям границу для... Индийской империи».

По этому договору Афганистан фактически терял свою независимость, его внешняя политика ставилась под британский контроль, а в столице страны Кабуле впредь должен был располагаться английский резидент.

Эти обстоятельства предшествовали первой заметке из Нового Времени (12(24).6.1879) и отчасти отразились в приведённом фрагменте, посвящённом теософам. Он основан на выдержках из письма президента Британского отделения ТО Ч.К.Мэсси от 11.6.1879 г. в лондонскую газету Times ([1], 47-48), с добавлением нескольких газетных штампов о самой Е.П.Б. ("спиритка", "медиум"). Мэсси цитирует письмо Е.П.Б. к нему, однако по имени называет только Олькотта,— в заметке мы видим то же самое.

Дальнейшие события в Афганистане развивались таким образом, что в июле 1879 г. английский резидент в сопровождении охраны въехал в Кабул. В сентябре в городе произошло массовое восстание против чужеземцев, резидент и его окружение были перебиты, после чего британские войска оккупировали Кабул.

Весной 1880 г. на выборах в Великобритании консерваторы потерпели поражение, к власти пришли либералы и премьер-министром стал Уильям Гладстон. Летом английские войска спешно покинули Кабул, едва успев прийти на помощь погибавшим остаткам своих частей в Кандагаре; на этом 2-я англо-афганская война (1878–1880) завершилась.

В следующем году Биконсфильд скончался, а английские войска ушли из Афганистана.

Во второй заметке Нового Времени (2(14).2.1880) затронуты события, происходившие с теософами в Индии с октября 1879 г. (публикация в The Pioneer с извинениями за полицейское преследование) по 4 января 1880 г., когда в Бомбее состоялось первое собрание ТО в Индии (Бомбейское отделение ТО было учреждено 25 апреля 1880 г.) ([2], 138, 152; [3], xxx).

Тексты заметок приводятся с минимальным редактированием: пунктуация и постановка дефисов приближены к современным нормам, добавлена буква ё.

Расшифровки сокращений, сделанные для настоящей публикации, и выпущенные места обозначены угловыми скобками: ‹...›.

‹...›

Ни титул индийской императрицы, который, по мысли лорда Биконсфильда, должен был служить предостережением России, ни достижение «научной границы» на северо-западе Индии оказались не в состоянии внушить чувство безопасности англо-индийским чиновникам. Страшный призрак русских интриг по-прежнему не даёт им спать: он неотступно преследует их во сне и наяву. Им кажется, что самый воздух, их окружающий, насквозь пропитан русскими интригами. Каждое неизвестное лицо, заглядывающее в Симлу или Пуну, немедленно принимается за русского шпиона. В последнем феврале в Бомбей прибыла из Нью-Йорка и из Лондона партия американцев и англичан с целью взглянуть на Индию воочию, познакомиться на месте с её любопытными религиозными верованиями и её древностями. Но, на беду, среди этой партии оказалась одна госпожа, русская по рождению, американская гражданка по выбору, ревностная спиритка по убеждениям. Эта госпожа прежде всего обратила на себя внимание спиритическими сеансами, на которых она играла роль медиума. Англо-индийская администрация как-то пронюхала о её русском происхождении, и вот на всю партию падает тяжёлое подозрение в шпионстве. За нею начинают неотступно следить. Два сыщика следуют по её пятам на всём пространстве сделанных ею трёх тысяч миль. Особенно неприятно и невыносимо сделалось положение руссо-американки. «За нами повсюду,— пишет она,— неотступно следовали сыщики, наши письма перехватывались, знакомые нам туземцы допрашивались и застращивались для того, чтобы добиться от них какого-либо показания против нас, конные полисмены следовали за нами, когда мы отправлялись на почту с письмами». От этого назойливого преследования полиции не избавился и находящийся в партии американский полковник Олькотт, который прибыл в Индию для ознакомления с её торговыми оборотами. Специальная рекомендация за подписью самого президента Северо-Американских Соединённых Штатов не защитила его от подозрения. Выведенный из терпения докучливыми преследованиями полиции, Олькотт принёс жалобу американскому консулу в Бомбее. Этот последний довёл всё дело до сведения самого индийского генерал-губернатора и требует удовлетворения. Вся это приведённая история так прозрачна, что не нуждается ни в каком комментарии.

‹...›

М—въ.

Мы сообщали уже, что одна из соотечественниц наших, г-жа Елена Блаватская — личность интересная по своему многостороннему образованию, по знанию многих восточных и европейских языков, наконец, по своей жизни, полной приключения и увлечений, испытанных в обоих полушариях нашей планеты,— по приезде своём в Индию, минувшим летом, подверглась, вместе с сопутствующим ей американским полковником Олькотом, преследованиям со стороны англо-индийских властей, заподозривших в г-же Блаватской и в почтенном американце русских шпионов!.. Прошло много времени, прежде чем подозрительные бритты убедились в своей грубой ошибке и извинились перед её жертвами. Зато извинение это появилось в оффициозной газете «The Pioneer», издающейся в Алагабаде, под «высоким» покровительством вице-короля. В передовой статье, помещённой по поводу этого казуса в названной газете, расточаются похвалы уму, начитанности и энергии г-жи Блаватской и г.Олькота, явившихся в Индию, как убедились англо-индийские власти, в качестве представителей «теозофического общества», учреждённого года 3-4 тому назад в Соединённых Штатах для научно-нравственных розысканий и для изучения основ древних религий Востока и, так сказать, практики их духовных представителей. «The Pioneer» сообщил публике, что полиции отдано строжайшее приказание не беспокоить приезжих теозофистов; издание задуманного г-жею Блаватскою и г.Олькотом органа «The Theosophist» также не встретило после этого никаких затруднений и теперь журнал этот аккуратно появляется в Бомбее. Мало того, г.Олькот мог беспрепятственно устраивать публичные митинги, на которых излагалась цель общества теозофистов, состоящая, по их словам, в искании и распространении истины во всех её проявлениях, т.е. истины научной, религиозной, нравственной и т.д.

На митингах этих Олькот выражал между прочим желание своё и общества, представителем которого он являлся, сблизиться с туземцами и ознакомиться с их теологией, с их религиозным ритуалом и сообщал о своих попытках в этом направлении. Присутствовавшие индусы, видевшие до сих пор со стороны европейцев и англичан по преимуществу лишь одно крайнее презрение ко всему туземному, конечно, оставались приятно поражёнными и изумлёнными речами Олькота, которые повлияли также на перемену воззрений и в англичанах-завоевателях. Последние, вместе с Олькотом и г-жею Блаватскою, принялись за изучение религиозных тайн и таинств индусов. Для этого пришлось, однако, отправиться вглубь страны, где путешественники нашли радушный приём у индийских философов теологов. Так как исследование спиритуализма занимает видное место в программе теозофического общества и его бомбейского отделения (ибо г-жа Блаватская и Олькот открыли в Бомбее секцию теоз‹офического› общ‹ества›)— а между тем проявления спиритуализма в Индии далеко оставляют за собой всё то, что ставит в тупик и заставляет восторгаться европейских спиритов, то представители американского теозофического общества надеются вернуться из Индии с обильной жатвой опытных и исторических данных. Прибавим в заключение, что особенное отношение г-жи Блаватской и г.Олькота к верованиям индусов приводит последних в восторг при появлении в какой-либо местности этих иноземцев, относящихся к индусам с подлинным уважением и сочувствием.